Я попросила о помощи. Нужно было поговорить. Кажется, впервые в жизни она была мне настолько нужна. Именно она, именно теперь. На самом деле, я была в отчаянии. Просто постеснялась умолять. Издержки воспитания.
В суете будней времени для меня так и не нашлось, через два дня у нее был самолет. Мы ехали в вагоне метро, глядя друг на друга. Ее зеленоватые глаза смеялись - у нее было хорошее настроение.
- Расскажи, - сказала она.
На этот раз мне хотелось чего-то большего, чем просто оставить собеседника тихо охуевать над моими признаниями до конечной станции. Поэтому я молчала и улыбалась.
И тут она вдруг "прочитала" меня. Увидела то, чего не могла знать - потому что я не открыла ей. И она сказала:
- Все у тебя будет хорошо. Странно, но хорошо. Ты же знаешь.
И она была на 1000% права. И я вдруг увидела эту точку выхода на незримый контакт, когда ничего больше уже и не надо. Как я благодарна ей за этот момент!
- Береги себя, пожалуйста, ладно? - сказала я, обняла ее и выскочила в раскрывшиеся двери, когда громкоговоритель возвестил о станции Кузнецкий мост.
Я любила Лисичку, да что там, просто обожала - все эти годы.
В суете будней времени для меня так и не нашлось, через два дня у нее был самолет. Мы ехали в вагоне метро, глядя друг на друга. Ее зеленоватые глаза смеялись - у нее было хорошее настроение.
- Расскажи, - сказала она.
На этот раз мне хотелось чего-то большего, чем просто оставить собеседника тихо охуевать над моими признаниями до конечной станции. Поэтому я молчала и улыбалась.
И тут она вдруг "прочитала" меня. Увидела то, чего не могла знать - потому что я не открыла ей. И она сказала:
- Все у тебя будет хорошо. Странно, но хорошо. Ты же знаешь.
И она была на 1000% права. И я вдруг увидела эту точку выхода на незримый контакт, когда ничего больше уже и не надо. Как я благодарна ей за этот момент!
- Береги себя, пожалуйста, ладно? - сказала я, обняла ее и выскочила в раскрывшиеся двери, когда громкоговоритель возвестил о станции Кузнецкий мост.
Я любила Лисичку, да что там, просто обожала - все эти годы.