(no subject)

[fluidbonded]

Я шла по сугробам и по грязи, по лужам и по белому, вымороженному асфальту, покрытому зимними московскими солончаками. Мимо покосившихся гаражей и мимо элиток, мимо майбахов и их надменных пассажиров, мимо пикетирующих жертв Чернобыля, мимо граффити с имперками, мимо бодрых бабушек с полосатыми лентами, мимо отрешенно целующихся, смертельно влюбленных друг в друга лесбиянок. Я шла, как Саша по шоссе, как Нэнси по Кингс-роуд, бесстрашно, как Маруся, идущая в наступление, робко, как селянка идущая по стёжке за водой. И не было никакого другого смысла, кроме этого вечного движения, и, наверное, впервые у меня получилось принять эту мысль без боли.
Но если однажды это закончится, если наутро я умру, принеси для меня белоснежных гортензий. Да, я знаю, конечно, все должно быть не так. И если мир когда-нибудь все же рванет разноцветной петардой, мы должны будем оставить наши тела среди огня и порохового дыма, уйти в вечность, оставшись в памяти лишь на выцветших снимках среди улыбающихся современников. И я хочу, я так хочу оставить красивый росчерк и жирную точку в конце, бесконечно блуждать по мирам и в каждой новой жизни снова встречать тебя. Как в том фильме, который мы однажды смотрели вместе, попивая огненно-горячий пунш. Он был слишком крепким, но это было в тему, внутри от него все горело, и я тоже сгорала, я чувствовала, как с каждой минутой становится все меньше меня и все больше вечности.

With your thought in mind
I walk the streets down to the shore
And I sink into the Pacific
This is evеrything up to now ending
It was nice to believe for a while.
("Beginning in an ending", Against Me!)

Я чувствовала то же самое, и, может быть, тоже шла по улицам, как Лора, где-то на противоположном берегу Тихого океана.
Но я знала тогда, что ты тоже любишь море, что ты тоже любишь меня.
И этого было вполне достаточно.